Любовь, похожая на смерть - Страница 97

Гурский прицелился тщательнее. Мент, стоя на коленях, расстегнув застежку, вытащил из кобуры пистолет. Постарался прицелиться. Рука дрожала, выписывая восьмерки. Гурский подумал, что игра затянулась, и нажал на спусковой крючок. Сухо щелкнул выстрел. Пуля вошла под сердце. Мент выпустил пистолет и как-то неловко, боком повалился в придорожную канаву. Гурский повернулся к «УАЗу». Он хотел выпустить еще пару пуль в бензобак, чтобы проклятая машина наконец загорелась, но увидел человеческую тень, появившуюся ниоткуда.

Радченко стоял в полный рост слева в двадцати шагах. Гурский успел повернуть корпус в сторону противника, но на выстрел не хватило доли секунды. Он еще не почувствовал боли, не услышал выстрела, когда что-то тяжелое ударило в живот. И снова ударило, на этот раз в грудь. Мир перевернулся и разлетелся в мелкие осколки, словно разбитое зеркало. Гурский увидел высокое выцветшее от солнца небо. Он лежал на асфальте, чувствуя, что силы уходят, а ладонь правой руки, сжимавшая оружие, пуста. Он застонал, хотел что-то сказать, но не смог, потому что рот был полон горячей крови. Свет солнца, поднявшегося высоко, почему-то померк, сделался темно-серым, а потом и совсем погас.

Радченко еще какое-то время пытался вытащить из-под вездехода Мустафу, но тот не подавал признаков жизни. Тогда Дима обследовал салон и багажник «Хонды» и нашел кучу оружия с патронами. Спереди на пассажирском сиденье лежала карта, где крестиком было отмечено старое кладбище примерно в двадцати пяти километрах севернее дороги. Светился экран навигационного устройства, на темном фоне – мерцающий зеленый прямоугольник. Ясно, это и есть «Хонда», стоящая на шоссе. Еще обозначен красный квадрат. Что это такое, не совсем понятно. Объект находится в двадцати километрах отсюда, где-то рядом с кладбищем. Доберется ли машина Гурского до этого красного квадратика? На долгие раздумья не оставалось времени, Радченко забрал сумку, хлопнул дверцей и завел мотор.

Через полчаса «Хонда» села брюхом на песок, и сдвинуть ее с места не могла никакая сила. Радченко взял компас, фляжку с водой, пачку галет. Повесил на одно плечо спортивную сумку, на другое плечо – ремень карабина и двинулся дальше пешком. Еще через час он вышел к «Ниссану», стоявшему между двух невысоких холмов. Радченко решил, что на этот раз ему здорово повезло, но ошибся. Он попытался разобраться с навигационной системой машины, но из этой затеи ничего не вышло. Экран мерцал, на его темной поверхности зажигались и пропадали какие-то разноцветные точки, квадраты и прямоугольники.

– Черт, – шептал Радченко. – Черт бы вас всех…

Несколько минут он тыкал пальцем в кнопки настройки, но добился только того, что изображение полностью исчезло с экрана. Радченко хотел перезагрузить навигационную систему, но тут увидел облако темного дыма, поднимавшееся над неровной линией горизонта. Он нашел саперную лопату и стал освобождать колеса автомобиля от песка. Закончил работу через полчаса и погнал «Ниссан» туда, где поднималось дымное облако.

Глава 26

Стас Гуляев спал глубоко и спокойно. Приснилось ему что-то из прошлого. Важный отрезок жизни, всего лишь одно утро, определившее всю дальнейшую судьбу…

Над Нью-Йорком распустился розовый бутон чистого неба. На душе Стаса тоже не было ни единого облачка, омрачавшего прекрасное настроение. Он постоял в прихожей перед зеркалом, разглядывая свое отражение. Поправил узел бордового в голубую полоску галстука, проверил, торчит ли из нагрудного кармана треугольник шелкового платочка и тщательно ли наглажены брюки. Смазанные гелем волосы отливали золотом, очки с простыми стеклами придавали физиономии значительность, которой не хватало в жизни.

– На работу собрался? – спросил появившийся из комнаты отец.

– Сегодня я взял отгул. – Стас подумал, что отец не заметил ни его шикарного костюма, ни модной стрижки.

– Почему ты взял отгул? – проскрипел отец. – Заболел?

– Позже объясню. – Стас подхватил портфель. – За ужином. Наверное, этот ужин съедим в «Национале». Будем запивать лобстеров шампанским.

– В «Националь» ты обещаешь отвести меня уже десять лет. Но дальше диетической столовой мы пока не ходили.

Стас вышел на улицу, дошагал до ближайшей станции метро, сел на поезд-экспресс, следующий без остановок из Бруклина до южной части Манхэттена. В поездке он думал, что портфель, местами потертый, выглядит как-то несолидно. В нем помещался перевод статей из западных научных журналов, посвященных методикам и технологиям добычи золота в условиях вечной мерзлоты. Когда-то Носков владел несколькими крупными артелями, которые мыли золото на русском Севере. Свой бизнес он продал или, скажем так, был вынужден уступить более влиятельным людям; но до сих пор старик интересовался вопросами передовой технологии золотодобычи.

Переводы выполняло агентство «Двести языков». С секретарем этой конторы по имени Сара Зоркина он был неплохо знаком, и получить готовые переводы не составило труда. Накануне Стас позвонил в офис Олега Ивановича. Сказал, что журнальные статьи будут доставлены, как обычно, к девяти утра. Он изучил распорядок дня Носкова: по средам с девяти до полудня тот всегда торчал в своем офисе. То ли решал мелкие вопросы, то ли просто пил кофе и читал газеты.

Стас поднялся на поверхность, прошагал квартал и остановился возле витрины, чтобы полюбоваться своим отражением в зеркальном стекле. В начищенных до блеска ботинках и самом лучшем костюме, взятом напрокат в магазине-ателье «Лейбман и сыновья», он выглядел на миллион долларов. Стас заспешил вверх по улице, решив про себя, что его старая жизнь кончится сегодня.